Неверное сокровище масонов - Страница 60

– Унылое местечко, – вздохнул журналист.

Вокруг раскинулась степь, зацветали травы и ветер пах сладостью. Сонно гудели пчёлы. Самая благодатная пора. А каково здесь зимой или поздней осенью?

– Неужели для друга самого Ленина не могли найти местечко повеселее? Здесь же в округе такие красивые места.

– Искали. Платтен всё время пытался перебраться в другое имение, ездил по уезду. Через пару лет получил ещё место в другом селе, – Саша неторопливо полистал блокнот, – Тёплый Стан называется. А потом уже перебрались отсюда в Подмосковье.

Уже в гостинице я нашел в навигаторе этот самый Тёплый Стан. Он находился к северу от Новой Лавы и также далеко от Тереньги. Если Платтен действительно хотел заполучить под свою коммуну именно дворец госпожи Перси-Френч, то, как раз на этом этапе ему стала ясна вся тщетность таких попыток. После чего все разговоры о построении коммунизма непременно на родине Ленина прекратились, и всё дальнейшее уже происходило далеко отсюда. Поближе к столице.

XIX. Исчезающая тайна

Вечером страшно было, что судьба есть, а утром ещё страшнее сделалось от того, что её нет.
Леонид Юзефович. Костюм арлекина.

Алексея я встретил возле библиотеки. Где ещё искать этого очарованного любителя книг? Пока всё шло нормально. Прибыв накануне ночью в Ульяновск на сызранском автобусе, я благополучно сошёл ещё до автовокзала и, никем не замеченный, спокойно добрался до своей квартиры. Там, от души отоспался, оставил лишние вещи и теперь готов был поступить под бдительное око преследователей. В дорожной сумке лежали лишь смена белья, блокнот, с ничего не значащими выписками, и джентльменский набор, включающий опасную бритву фирмы «Золинген», которой предстояло развеять все сомнения любопытствующих по поводу натуральности моей бороды.

Библиотекарь был доволен. Он пребывал в своей стихии.

– Мне приходилось работать во многих библиотеках, но нигде не догадались их назвать так, как здесь: «Дворец книги», – это было первое, что я услышал после традиционного приветствия. Мы подошли к самому краю великолепной кручи, именуемой в Ульяновске Венцом, и любовались заволжской далью.

– Красиво, – вырвалось у меня, – здорово придумал кто-то, поставить здесь и музеи, и библиотеку. Настоящий рай для писателя исторических романов. Вдохновился видом Волги, погрузился в прошлое, пройдя по залам музея, и – в библиотеку. Судя по твоему восторженному виду, ты не терял времени даром?

Как хорошо, что рылся во всех этих книжных сокровищах, всё-таки не я, а Дорогокупец. В этом бескрайнем море уснувшей мудрости он был истинным капитаном дальнего плавания, испытанным морским волком, которому не страшны ни рифы, ни течения. Начинающий яхтсмен, вроде меня, побултыхался бы в прибрежных водах и вернулся в порт, устрашившись безбрежности, а Алексей уже составил обстоятельнейший отчёт обо всём, что, так или иначе, касалось масонского храма. Его блокнот был аккуратно снабжён выписками, пунктуально сопровождаемыми ссылками на источники. Старый преподаватель лженаук будет в полном восторге.

Но этот книжный червь не только рылся в старых фолиантах. Видимо, сказалась его многолетняя практика мага. Он уже познакомился со многими работниками библиотеки, сразу признавшими в нём родственную душу, и, чего уж я от него совершенно не ожидал, рассказал утомлённым ежедневным однообразием женщинам, что охотиться за масонскими секретами, а за ним самим следит таинственная организация, заинтересованная завладеть результатами поиска.

– Мне клятвенно пообещали сразу же дать знать, если кто-либо будет спрашивать о моей работе в библиотеке, – заговорщицки понизил голос фантазёр-провокатор.

– Ну и что?

– Ничего. К великому разочарованию моих бдительных добровольных помощниц, никто обо мне не справлялся, хотя я исправно сижу здесь уже неделю.

– Думаю, твоё внезапное исчезновение, хоть отчасти вознаградит их ожидания. Ты, как я понял, уже узнал всё, что надо и готов возвратиться в Москву с добычей. Мне то хоть оставил что-нибудь?

– В библиотеке вряд ли, – в словах Алексея звучала самоуверенность профессионала, – Я даже скопировал для Вас экслибрис Вашей любимой Екатерины Максимилиановны Перси-Френч. Часть книг из её собрания хранится здесь, а я питаю некоторую слабость к книжным знакам.

– Покажи! – сразу же загорелся я. Знает ведь, мистик чёртов, чем зацепить!

– В гостинице. Вы ведь там остановитесь?

– Приму, так сказать, твой пост. Пошли, заодно и пообедаем.

«Malo mori guam foedari». В переводе с латыни: «Предпочитаю умереть, нежели обесславить». Именно таким был девиз древнего рода Перси-Френч. На экслибрисе он соединял два герба: ирландский и российский. Екатерина Максимилиановна даже здесь сохранила верность своим симбирским предкам Киндяковым. Словно чувствовала, что в этом причудливом переплетении двух генеалогических древ отразиться вся её судьба. Я осторожно дотронулся до экслибриса, но ничего не ощутил.

– Трепет неведомого передают только оригиналы, – негромко прокомментировал маг. – Именно в этом и состоит притягательность коллекционирования, непонятная непосвящённым.

– Спасибо. С меня причитается. Как приедем в Москву – бутылка коньяка.

– В данном случае более уместным будет ирландский виски.

– А что с храмом?

Маг неторопливо, словно исполняя колдовской ритуал, раскрыл блокнот:

– Всегда разумно начинать поиск с фундаментальных изданий. Энциклопедий, справочников. Здесь тоже обнаружился очень почтенный двухтомничек под название «Ульяновская-Симбирская энциклопедия. Издана уже в начале третьего тысячелетия и, надо сказать, очень добросовестно. Есть в ней статья и на интересующую нас тему.