Неверное сокровище масонов - Страница 44

Информация о том, что управляющим и имением, в котором он работал, интересовались в годы войны немецкие спецслужбы, его явно не порадовала. Он предпочёл бы услышать что-нибудь о богатых родственниках за границей, но переданную флэш-карту взял охотно и тут же спрятал в стол. А вот известие, что представители конкурентов следили за мной и все мои материалы тайно скопировали (в подробности я вдаваться не стал, скопировали и всё) шефа воодушевила. В голове его явно уже складывалась какая-то хитроумная комбинация. Меня он спросил:

– Что Вы дальше собираетесь делать?

– Вернусь к своим заботам. Меня эта тема больше не интересует. Рад, если смог чем-то услужить.

По пути на вокзал зашёл в книжный магазин и купил наконец-то книгу «Код да Винчи». С разговора о ней и началась некогда вся эта цепь моих приключений. Нужно ознакомиться с первоисточником. Однако, читать мне пришлось совсем другое.

На даче я застал дядю, который, против обыкновения, не ушёл в гости, а терпеливо дожидался меня.

– Всё нормально?

– Ноутбук с телефоном вернул, папку с флэш-картой сдал. Всем спасибо.

– Теперь почитай, что привёз.

Он кивнул на столик, где лежали распечатанные Алексеем листки. Что ж, зарубежный бестселлер подождёт. Буду читать, что велят. Вот только чая с дороги выпью.

XIV. Воспоминания чекиста

Слыхал я, что всех, кто с альбигойской тайной связывается, несчастья преследуют.
Еремей Парнов. Ларец Марии Медичи.

На листочках, распечатанных Алексеем, были фотокопии нескольких тетрадных страниц, исписанных аккуратным чётким почерком. От них веяло старательностью и пунктуальностью. Здесь описывался всего один эпизод, поэтому ни фамилии автора воспоминаний, ни его должности указано не было. Вряд ли его высоко ценили сослуживцы. Иначе бумаги передали бы в архив, под строгий надзор профессиональных секретных дел мастеров. Даже не перепечатали на машинке.

Оно и к лучшему. Рукописный текст хранил обаяние личности.

«В июле 1942 года я получил задание выехать в районный центр Тереньга. Это большое село располагалось на полпути из Сызрани в Ульяновск и большого стратегического значения не имело. Ни железных дорог, ни промышленных объектов. Правда, после того, как немцы в ходе наступления на юге, устремились к Волге, участились высадки разведывательных и диверсионных групп в лесистых районах за Сызранью. Но с ними успешно боролись на местах. Уж, если начальство решило послать туда человека из самого Куйбышева, значит, для этого имелись серьёзные основания.

Однако, задание выглядело совершенно несложным и никак не из ряда вон выходящим. Мне предстояло организовать засаду в доме одного из местных жителей.

– Есть информация, что сын этого старика перешёл на сторону врага, – сказали мне на инструктаже в кабинете начальника, – очень может быть, что он, после обучения в одной из разведшкол, будет заброшен в наш тыл, конкретно в район Тереньги. Твоя задача, наблюдение. Поживёшь у деда, присмотришься. Если появятся гости, дашь знать. Самостоятельно ничего не предпринимай. Действовать будешь в режиме строгой секретности. Вот товарищ из разведки тебе тоже хочет кое-что сказать.

Третьего участника разговора, приятного мужчину средних лет, я видел впервые.

– У нас к Вам будет особая просьба. Немцы, по неизвестной нам причине, интересуются этим селом. Мы имеем сведения, что они ищут среди военнопленных уроженцев Тереньги и расспрашивают их о положении дел там. Картина, явно не типичная. Им что-то нужно. Но что?

Время у вас будет. Постарайтесь на месте подумать, что может привлекать вражеских шпионов в этом захолустном уголке. Есть маленькая зацепочка. Одного из допрашиваемых, помимо прочего, спрашивали о состоянии старой барской усадьбы и о людях, которые там раньше работали. Вот и Вы пойдите тем же путём. Присмотритесь к людям, некогда связанным с этим имением.

Он широко улыбнулся и положил руку мне на плечо:

– Не забывайте, пожалуйста, что Ваша главная задача разведка, сбор информации. Ни в коем случае не пытайтесь никого задерживать. Кроме всего прочего, Вы будете действовать втайне от местных органов НКВД. Ничего им не сообщайте, даже, если сами будут интересоваться. Связь будем поддерживать через Сызрань. Вы, офицер, находящийся в отпуске после ранения. Будете раз в неделю ездить на приём к врачу. Ему и будете передавать свои отчёты.

В тот же день я отбыл в Сызрань.

Это было трудное время. Враг рвался к Волге. Куйбышев и окрестности затопили тысячи эвакуированных. Навстречу им с Востока шли эшелоны с войсками, боеприпасами, снаряжением. А всё и так было уже переполнено после массовой эвакуации 1941 года. Со всей страны сюда вывозили целые заводы, институты, учреждения. Кого только не было. В Куйбышеве разместилось правительство СССР, посольства со всего света. Даже в маленькую Сызрань вывезли два наркомата. А ещё музеи, театры, учёные, деятели искусств и тысячи простых беженцев. И раненые, раненые, раненые. Их везли и везли санитарными поездами со всех фронтов сюда в место, ещё недавно бывшее глубоким тылом. Теперь и над Средним Поволжьем появлялись немецкие самолёты, а население в массовом порядке выходило на строительство оборонительных укреплений.

Вот во всём этом круговороте пробирался и я. По документам, лейтенант, попавший во время следования на фронт под бомбёжку, и после ранения и контузии, получивший месячный отпуск. Семья моя осталась на оккупированной территории, вот я, по легенде, и откомандировывался пока в Тереньгу. Меня определили на квартиру к тому самому старичку, сын которого, по официальной информации пропал без вести на фронте.